Вояка

Глава седьмая. ВОЯКА

А Ястреб сидел в это время на старой высоченной елке в соседнем лесу и поражался тому, что Ворона не сидит до сих пор с ним рядом. Мысль, что он мог не понравится Вороне, даже не закралась ему в голову. Он привык получать всё, что ему нужно — моментально, не задумываясь о том, что кто-то может быть с этим не согласен. И вот теперь он решил, что Вороне, что-то просто помешало его разглядеть.

— Возможно, она плохо видит, — думал он, — это уже скверно. Придется подлететь поближе, дать ей себе разглядеть. Когда она меня увидит, сразу поймет, какое счастье чуть было не прозевала.

Он был уверен, что разглядев его, Ворона тут же бросится за ним и дело будет сделано. Долго раздумывать было не в привычках Ястреба — он тут же начал воплощать своё решение. Очень медленно пролетев перед носом у Вороны, он направился к своей елке в полной уверенности, что подслеповатая птица летит за ним. Он даже оглядываться не стал. И каково же было его удивление, когда опустившись на ветку, он Вороны не обнаружил.

— Не понял… это как? – сказал сам себе Ястреб, — она, что совсем дура? Своего счастья не понимает? Да и черт с ней, найдем себе и получше… Пусть катится, раз совсем слепая.

Конечно, можно было бы найти себе другую птичку, вон их целое озеро – чайки, утки, горлицы в конце концов, да мало ли. Но из головы не шла именно эта.

Ястреб вдруг сообразил, что если он не добьется расположения Вороны, то над ним будет смеяться весь озерный народ. Посмешищем Ястреб быть не собирался ни в коем случае, а то, что озерному народу не больно есть дело до Ястреба и его амбиций – об этом он не догадывался. Пролетев мимо березы еще и вечером, и так же безрезультатно, Ястреб тревожно засыпал, давая себе клятву заполучить Ворону любыми путями, иначе он сам себя уважать перестанет.

Ворона тоже никак не могла угомониться на своей березе, её мучило любопытство: что это с Ястребом стряслось, чего это он повадился на озеро, что за дела у него здесь? И решив, что он наверно, просто съел несвежую мышь, она уснула.

Утром Ястреб решил сменить тактику. Он решил показать Вороне, какой он хороший охотник и выловил за пару дней всех мышей и кротов вокруг озера. Когда ловить оказалось больше некого, а Ворона всё так и сидела на своей березе, Ястреб нацелился на одного из утят, которых Утка прогуливала на берегу озера. Он летел камнем вниз с мыслью:

— Ну, теперь-то она меня заметит.

И даже не понял, что произошло в следующий момент, почему он кувыркаясь падал на берег. Вместе с ним падала Ворона.

Она сидела на крайней ветке, когда увидела, что Ястреб сделал вираж, как всегда перед падением на добычу. И тут до Вороны дошло, что его добычей должен стать утёнок. Ворона сорвалась с ветки и пошла Ястребу наперерез. Откуда у неё только силы взялись, и как она смогла развить такую скорость, она и сама не поняла, но она успела.

Ястреб получил неожиданный удар,  заставивший его закувыркаться, но и Ворона кувыркалась вместе с ним. Ястреб пришел в себя раньше, чем Ворона и не глядя набросился на противника. С Вороны полетели перья. Утка, на глазах у которой всё это произошло, бросилась на Ястреба, и её удар привел вояку в себя. Ястреб мотнул головой и увидел под собой Ворону. Вернее то, что от неё осталось, взмахнул крыльями и улетел, больше его на озере не видели.

А Ворона… Она потом много дней приходила в себя. Потеряв половину перьев,  долго не могла летать, ковыляла по берегу озера, иногда ночуя в покинутом Уткой гнезде. Перья отросли, и она вернулась на свою березу. Вспоминая о Ястребе, она думала:

— Совсем тухлую мышь, наверно, тогда сожрал… Вот ведь была права мама, говорившая: «Никогда не ешь, что попало».

Глава восьмая. МЕЧТА

Ястреб покинул озеро. После такого конфуза, он решил, что на озере ему делать нечего. И не то, что он сожалел о случившемся, пожалуй, что и нет, но ему было неприятно думать о том, что о нем подумали окружающие. Цели-то он своей не достиг. Ворона была мертва, как он думал, а другие обитатели его мало интересовали. Единственное о чем было неприятно вспоминать, так это о свидетелях происшествия. Ему казалось, что все обитатели озера знали о его желании добиться расположения Вороны и теперь смеются над ним.

— Еще не известно, кто над кем посмеётся, — решил он и полетел в сторону города.

Обзавестись такой подругой, от вида которой у местных провинциалов отвиснут клювы, стало теперь его целью. Он угрюмо представлял, что если и вернется, то только с жар-птицей, не меньше. И только для того, чтобы эти курицы увидели: кто есть кто. Где искать такую подругу, у него сомнений не возникало. Где же еще? Только в городе.

Ястреб, добравшись до города, уселся на самое высокое сооружение, которым оказалась телевизионная вышка, и стал осматриваться. Ничего подходящего на глаза не попалось, и он решил подождать. Пока он крутил головой, перед глазами мелькнуло что-то неуловимо знакомое. Приглядевшись, он сначала разглядел стаю горластых, бестолковых воробьев в середине которой мелькало, какое-то голубое пятно.

— Ба, да это француз! – узнал ястреб Попугая, — откуда он здесь? Ведь Цапля утверждала, что он улетел во Францию…

Ястреб разглядывал Попугая, думая о превратностях судьбы:

— И тут знакомые… куда не сунься везде наткнешься на знакомый клюв и перья. Что за мир?

А Попугай порхал среди воробьев, горланя на всю улицу, бестолково толкаясь и затевая ссоры. Его голубой наряд потускнел от придорожной пыли, но он не чувствовал себя несчастным. Тут в этой компании, он был, как дома, забыв и о кормушке, и о желтых нарисованных на ней цветочках. Его вполне устраивал этот гвалтливый переполох, в центре которого он находился.

Пока Ястреб рассматривал Попугая, внизу под ним на площади что-то происходило. Движение и звуки, доносившиеся оттуда, привлекли его внимание. На площади из больших машин разгружался передвижной зоопарк. Часть машин выстроилась по периметру площади, одни рабочие начали кормить животных требовавших свой законный ужин, а другие устанавливали по центру отдельную клетку. Спуститься вниз Ястреб не решился, слишком шумно там было, он так и ночевал в эту ночь на вышке.

Утром он проснулся от противного не то карканья, не то квохтанья. Разобрать, что кричит эта птица, было невозможно, но то, что кричит именно птица, Ястреб всё-таки понял. Он спустился пониже, чтобы разглядеть эту скандалистку и обомлел. В клетке посредине площади сидела жар-птица… У Ястреба пересохло в горле… Ничего подобного он в своей жизни не видел. Распущенный хвост птицы переливался всеми цветами радуги. Оторопевший Ястреб, просидел весь день, почти не двигаясь и не спуская глаз с жар-птицы. Он не смел отвести глаза от этой красоты, боясь, что эта красота исчезнет, как только он от неё отвернется. Спуститься вниз поближе к птице тоже было невозможно, там целый день толпились люди. Звуки, которые издавала эта диковинная птица, перестали казаться ему противными, даже если бы она трубила, как слон, что стоял в самой большой машине, она бы всё равно оставалась самой прекрасной на свете.  Только на третий день, поняв, что его избранница никуда пока не денется, Ястреб быстренько слетал поесть. Вернувшись, он сидел на перекладине вышки и в отчаянии понимал, что показать себя перед ней во всей красе ему не удастся. Она даже его самого не видит, а уж то, как он летает и охотится, это вообще невозможно продемонстрировать. Нетерпение и в тоже время невозможность похвастаться самим собой, мутили у Ястреба разум, и он первый раз в жизни не знал, что делать.

Нараставшее беспокойство превратилось в панику, когда однажды утром, Ястреб увидел, что зоопарк стали сворачивать. Рабочие закрыли специальными щитами клетки на машинах. Центральную клетку разобрали, предварительно выловив из неё Павлина и погрузили в закрытый фургон. Караван машин двинулся по дороге в сторону другого города. Машины одна за другой вереницей спешили по дороге, а над ними летел Ястреб, вслед за своей мечтой.

Попугай в это время сидел на опустевшей площади с мыслью, что наконец-то увезли этого гадкого самца. Он умудрился стащить у Павлина самое яркое перо и сейчас пытался пристроить его себе в хвост.

Рубрика: Всячина.