Третья осень: Как гнили в ногу со временем

На холодильник

Не оберегай меня от причины нашего расставания. Не прячь робко голову в песок, когда я пытаюсь не плакать. Не становись привычным, доводи меня до истерики. Не признавайся в своих ошибках, не скрывая правды. Люби меня в слабости и страхе, не бросая на крутом повороте это свое «не смогу!» Верь, что я верю в тебя, а не в Бога. Жди, пока на край щеки не лягут кончики моих пальцев. Согревай пятки, не отпускай в злобе. Накрывай лицо исключительно моими волосами. Пробуй жить без меня, понимай, что нельзя так. Придумывай мои роли, угадывай вздохи, помни сонную и счастливую, чувствуй корочку на губах засохшую. Строй планы и никогда не привыкай к этому странному плачевно-грубому состоянию. Знай все, что говорила, складируй мелочи моих привычек. Бойся один засыпать, но обещай, что бросишь! Не бойся моей печали, трогай мои предплечья. Поговори со своим другом о наших будущих детях. Но не оберегай от причины нашего расставания. Все эти твои ложноножные побеги из моей жизни вгоняют в тень улыбки моих подруг. Радуют оскалы дворово-приторных сук. А так нельзя. «Так» — это как тебе без меня.

Частички

Я слушаю тебя. Внимательно и осторожно щупаю воздух подле твоих слов. Как прекрасно было наше молчание… Мы жили в нем, питались только им, дышали, пили и курили только его. Может поэтому бросили все остальное? А сейчас я будто заново учусь ходить, жить. Мне снова года 2 и мир начинает вертеться. Но это уже не буря в стакане, так, пространный плевок в океан. Никаких эмоций – существование вне всего явно идет мне на пользу. Отсутствие причины не есть проблема, лишь следствие твоих поступков. И зачем ты только начал говорить? «Испортить все» — теперь это будет написано на плакатах в наших ладонях. Успокойся, мы и так все слишком испоганили. Мы плевали, топтали и выкидывали друг друга на помойку… И ради чего? Новых острых ощущений? Да, я не могла себя сдержать. Пойми, бессмысленно в ночи искать темноту или в рассвете солнце. Если есть любовь, зачем искать? Тебе не хватило сил ее почувствовать, признайся! Мы пели колыбели и напивались до беспамятства, смотрели в потолок и бредили о бесконечности вселенной, нас согревало черно-белое кино и разноцветные ниточки в наших одеждах. Как красивы и пусты были твои глаза. Ты будто выпустил наружу то, что веками копилось за твоими опухшими от вечных недосыпов веками. Мы идиоты! Дурни, до изнеможения счастливые, в своих улыбках находили столько чуда. Впадали в зависимость от прикосновений, словно дети, объевшиеся сахарной ваты – больше не влезет, но желудок кажется бездонной, бесконечной ямой, ведь так сладко. Кормились постными надеждами, жевали сопли и утирали слезы рукавами. Были числами, словами, нотами и градусами… Всем, но для кого? Для мира? Брось, мир слишком мал. Мир – это не наша песочница! А теперь? Чай остыл и сели батарейки в сердце. Я не хочу жить… В своей квартире. Я не хочу есть… Твои любимые блюда. Я не хочу спать… В нашей постели. Не потому что мне больно, просто все равно. Вполне устраивает ровная полоса, вместо звука биения сердца. Я могу быть без тебя – не сложнее вздоха… Вот сейчас вдохну и больше не выдохну. Пусть по мне гуляют последние частички тебя, застывшие в немом кислороде. Мне хватит их, вполне. Заменителя сахара мне же хватает. И такого тебя внутри меня хватит…

По паспорту

Пусти – пуста. Но все проходит под звездами. Мы когда-нибудь проснемся, чтобы просто поговорить на кухне при свете первых лучей солнца, мелодичности ложки в кружки горячего чая. Посмотрим в новый день с надеждой, но пока меж пальцев путаются лишь воспоминания. И у меня нет всего мира за пазухой, чтобы подарить тебе его. Я терпелива, но жутко несдержанна, так получилось. Я жадная до новых ощущений и не готова променять сомнительно будущее, на стабильное настоящее. Мне по паспорту подобного не положено. Мне бы бежать вперед, спотыкаться и падать, подниматься, кричать, обжигаться, ссориться, мириться, проигрывать и побеждать. До максимума, до предела разогнаться и выпасть из гнезда. И ни в коем случае не испугаться, не дрожать, не сожалеть. Все остальное, увы, не привлекает, не блестит и не светиться. Включая тебя, человек. Пуста – пусти. Прости…

Розы

Его встречали давно увядшие розы, чьи слезы стекали в помутневшую вазу. Неуклюжим шагом он зашел в помятое, прокуренное помещение, ключи мерзко зазвенели на кафельном полу. Сердце скулило голодной, побитой собакой, сонные голубые глаза скользнули по привычной параллели, пытаясь ухватиться за смердящую дымку давно ушедших дней. Его встречала тишина, чья печальная голова тяжелым грузом опустилась на поникшие плечи, укрывая хозяина квартиры холодными, озябшими ладонями. Тело непроизвольно дрогнуло – тупые, бездушные, рефлекторные спазмы, не более. Медленными, гортанными вздохами он поплелся на кухню – сопел холодильник, постукивал кран, на парня с тоской смотрели стекла настенных шкафов…  Вслепую нащупав кнопку чайника, его пальцы опустились на засаленную столешницу. Главным признаком жизни служил скопившийся в молодом организме гадюшник, не дающий парню забыться окончательно, утонуть где-то между жизнь и смертью. Позабыв о чайнике и чувстве собственного достоинства, он направился в спальню, где его ждала одинокая, тоскующая кровать. Он блуждал не телом, а душой в потаенном, сокрытом сознании. Апатичное успокоение сжимало потрепанную душу, накатывало волнами, настигало. Он жаждал совершенного одиночества, а ему мешали. Мешали стены, мысли, собственные руки, розы в помутневшей вазе, не говоря уже о людях за окном… «За окном» — мелькнуло в голове. Взглядом по грязному солнечному свету он добрался до выхода в мир — белая майка, растрепанные волосы блуждали по острым плечам – ласкали. Она по привычке выкуривала единственно дозволенную сигарету, мысленно смакую сегодняшний день. Парень невольно залюбовался нечаянно настигнутой картиной. Печально вдаль смотрящая душа, рвалась из серых глаз, мечтая о дальних странах в неведомых океанах с мелодичными, опьяняющими разум языками загорелых, незнакомых тебе лиц. Она обернулась, улыбка…

-Здравствуй… – прохрипело горло юноши, казалось, что говорило сердце. Да, так и было – он начал разговор сердцем, она продолжила глазами. Уверенней он приподнялся, приблизился к окну осторожней. Она затушила сигарету, выпустив на волю последнюю струйку бледного дыма…

-Как настроение? – продолжал парень «Улыбнулась…» — пересохшая радость больно кольнула щетину, насколько же он отвык от этого

-Я чайник поставил,… Выпьешь со мной кофе? Нет, ты пьешь только чай. Прости, запамятовал. Почему ты так редко заходишь? – девушка застыла в немом безответной позе

-Да, понимаю… Холодно сегодня, а ты в майке, разве так можно? – игривая, легкая улыбка. Она настолько жива, насколько мертв он. А между ними стекло… Ладонью коснувшись это золотой середины, он ощутил приближающуюся осень, скользнули слова. Девушка невольно отстранилась, вжавшись в собственную тень.

-Скажи мне, умоляю, скажи, что ты со мной – повторили щемящим шепотом губы, дрогнуло сердце – Скажи мне, что ты только моя, что сейчас я выйду на балкон, и мы больше никогда не расстанемся. Скажи, давай, скажи, что ты скучаешь, любишь, ждешь, что голодна и жутко замерзла, а я дурак! – он сильнее надавил на прозрачную поверхность – Скажи мне, что ты жива… Время со скрежетом остановилось, повисло камнем на хрупкой девичьей шее, серые глаза печально погрузились в голубой омут. Парень из последних сил хватался за гладкую преграду, пугая собственное дыхание. Любимая душа с родными чертами лица, не дрогнув, изобразила в пустоте удушающее «нет»… Последний лучик скользнул по тонкой фигуре, потянув девушку за золотистый локон шелковых волос, она более не имела права здесь находиться. Каждая секунда пребывания в их маленьком мире дарило молодому человеку губительную надежду. И будь его воля, он бы захлебнулся этой надеждой для неё, за неё, ради… Но вот легкие скребет горячий воздух, он начинает слышать сердце и невольно моргнув, теряет её во второй раз. Докипает чайник, холодильник затих, плакали розы, тупые, бездушные рефлекторные спазмы…

Империя внутри тебя

В своих размышлениях ты все чаще стал напоминать мне рассыпающуюся империю. Твои враги носом чуют надвигающееся извержение вулкана. Но разум, подобно опьяневшему властителю, все ещё верит в то, что сила в его руках, что по венам огромного города растекается всеобъемлющий огонь и не сотворили ещё там, на небесах такого бедствия, которое могло бы поглотить, уничтожить или поработить творение твоего гения. Время не подвластно стенам империи, тебе не удержать его, не остановить. Огромным гротом тебя окружило сомнение приближенных и соратников, которые крокодилами готовы вонзиться в человеческую плоть ради собственной наживы. Кого ты вырастил на подмостках собственных идей? Кажущиеся безграничными, твои упорство и вера в себя стекают в канализацию. Скопище отходов твоей же цивилизации удушливой вонью проникают в дома и храмы, в кабаки и лазареты, в библиотеки и дворцы, воздвигнутые когда-то в честь величайшего среди нас. Опомнись, безумец! Ты больше никому не нужен. Тебя предали, унизили, оскорбили, облили помоями, сожгли, утопили, повесили, закапали, развеяли по ветру… Тебя нет, человек, мысли о тебе не существует. Ты впал в безмолвное забвение, тень собственного высокомерия. Танцуешь на углях своего города, словно марионетка. Рассказываешь мрачную сказку о птице Фениксе, восставшей из пепла. Но слова уже не в почете, за них больше никто не заплатит. Начнешь сходить с ума, поселишься в старом бараке на окраине чужого города. Тебя запомнят обезумевшим, заплывшим горем, костлявым старцем, который так и не научился жить вне собственного «идеального мира». Но, разве можно тебя за это ненавидеть? Ненавидеть, но не за это. А за то, что все это происходит в твоей голове. Представляешь, насколько унизительно умирать в собственном подсознании? Единственном месте на земле, где твоей империи суждено править небесами вечные годы, блаженствовать и возвышаться над всем миром. А ты усыпан позором в собственных мечтах…Безумец! Твой разум в осколках и руинах, пожарищах, смертях. Не ходить больше по улицам твоего города великим идеям, мечтам, смущенным догадкам и смелым желаниям. Тебя нет ни внутри, ни снаружи. Два мира и ни единого тебя. Прощай…

Рубрика: Рассказы.