Портрет

   Никогда в жизни Нестор Кенгурюк не вглядывался в изображения на монетах и банкнотах. Оно ему надо было!.. Судьба и так преподносила сюрприз за сюрпризом, била ключом по голове, проблем вечно хватало, и смотреть еще по сторонам – тем более деньги разглядывать – это уж увольте, всякая живопись хороша в музеях, где ей и положено быть! А купюры и мелочь – извините, не тема для изобразительного искусства, денежки должны лежать в карманах или на счете, нечего, нечего делать из них выставочное полотно.

Так или примерно так думал Нестор Кенгурюк в тот самый вечер – во всяком случае, мог бы подумать, если бы вообще имел привычку о чем-либо задумываться. Но досужие мысли редко посещали его – из-за всё тех же жизненных проблем, и поэтому будем считать, что он не думал об изображениях на деньгах, а мог бы подумать, если бы это ему было надо и если бы он очень захотел.

Нестор ехал в маршрутке – возвращался домой с опостылевшей службы, – сидя на переднем сидении, у входа (никому на фиг не уступлю место! я имею право! я устал!) и тупо уставившись в одну точку. Точкой этой оказалась монетка, оброненная кем-то из пассажиров на выходе или входе в маршрутное такси; она слегка поблескивала на грязном полу, и – странное дело – никто, кроме Нестора, ее не замечал. Нестора она в принципе тоже не интересовала – не нагибаться же ради такой ерунды! – но всё равно надо было куда-то смотреть, и поэтому он смотрел на монету.

Минут через десять-пятнадцать смотрения Нестор наконец начал краем сознания улавливать профиль, изображенный на монете. Он более или менее был виден при определенном угле обзора, и Нестору вдруг начало казаться, что профиль ему чем-то знаком. Нестор нахмурился. Вгляделся внимательнее – насколько позволяло расстояние до монеты и освещение в салоне. Так и есть – он его знает. Но кто бы это мог быть?..

Маршрутка повернула на знакомую улицу. Надо выходить… Нестор быстро наклонился – чуть ли не с места, ухватил монетку негибкими волосатыми пальцами и сунул ее в карман, бросил водителю сквозь зубы: «Здеся останови!..» и выскользнул в вечернюю мглу. Была зима, и вдоль дороги лежал снег, где-то, за сугробами сверкали сотнями огней микрорайоновские новостройки, а зимнее небо уже ощерилось светом ранних колючих звезд.

Нестор Кенгурюк прошелся по протоптанной в снегу рваной, корявой дорожке, направляясь к родной высотке через белый пустырь. На ходу он вытащил из пальто подобранную монетку и ещё раз вперился в нее чуть рассеянным взором. Точно – профиль до боли родной. Нестор остановился. Это… Это… Нет, не может быть!.. Нестор сощурился и – несмотря на заснеженный вечерний полумрак – всё же, прямо нутром, определил.

Конечно, это был его профиль – Нестора Кенгурюка. Никаких сомнений в том не оставалось. На монете, на аверсе, был изображен именно он.

Потрясенный, Нестор уставился на чудо, лежавшее у него на ладони. Немного помедлив, он оживился и принялся лихорадочно рыться в карманах в поисках других монет. В зимней одежде это было не так-то просто, но Нестору удалось, расстегнувшись, проникнуть в карманы брюк. Вот – он достал пригоршню мелочи, рассмотрел ее при свете луны и с замиранием сердца убедился в том, что его профиль украшал каждую монету – и малого, и большого достоинства. Внезапно, доверившись какому-то шестому чувству, Нестор решил проверить и банкноты. Покопавшись в бумажнике, он вытащил парочку, расправил их, взглянул – и выпучил глаза. Его портрет, неясно видимый в полумраке, всё же угадывался, и только идиот мог здесь себя не узнать.

Нестор от отчаяния всхрюкнул, во всяком случае, издал звук, до сих пор не характерный для него. Он беспомощно огляделся – но заснеженное поле мало чем могло ему помочь. Нестор побежал – насколько позволял снег, неуклюже, то и дело проваливаясь, – к своему многоэтажному дому, видневшемуся вдали.

Он мчался, и сердце его бешено колотилось, в висках стреляло, испарина покрыла лоб, не смотря на то, что был самый разгар зимы. Ворвавшись в подъезд, Нестор наскоро вызвал лифт, сгорая от нетерпения, пританцовывая и тем самым стряхивая налипший на ноги снег. Уже в лифте – при искусственном освещении – он еще раз взглянул на банкноты и монеты, изъятые из кармана, и боль отозвалась у него где-то в груди.

В квартире Нестора было пусто – как и всегда, семьи у него не было (с женой развелся давно), и никто его никогда не ждал. Не раздеваясь, Нестор пробежал в комнату и разложил на столе все деньги, которые имел при себе, – лицевой стороной, портретом кверху. Сел к столу. Наклонился, разглядывая, всмотрелся. Электрический свет не оставлял вообще никаких сомнений. И на бумаге, и на металле был изображен он сам – причем, как Нестор понял, в любимом шерстяном свитере, по крайней мере, на бумажных деньгах.

Первой мыслью Нестора – после того, как прошел начальный испуг, – было подозрение, что его просто-напросто разыграли. Но вот вопрос – кто? Друзей у Нестора не было, имевшиеся приятели – замученные люди, как и сам Нестор, – вряд ли когда-нибудь решились бы на нечто подобное, да и с чувством юмора у них было туго. Может, телевизионная программа «Розыгрыш»? Но если так, то почему именно Нестор? Вроде никакая не звезда, кто будет смеяться над замешательством маленького, никчемного, ничем не выдающегося человека?..

Нестор застонал – от отчаяния, от беспомощности. Это фальшивые деньги! – вынужден был решить он сам для себя. Но как это проверить? Сняв наконец пальто, несчастный вооружился лупой (давно валялась без дела в столе) и принялся очень тщательно, миллиметр за миллиметром рассматривать поверхность денег, вглядываясь в мельчайшие детали узоров, в микропечать и особенно – в свой собственный портрет, обрамленный красивыми волнистыми линиями.

Кстати, портрет Нестор, пожалуй-таки, узнал. Он был срисован с фотографии, сделанной несколько лет назад, – удачный снимок, который нравился Нестору в свое время; на нем Нестор казался представительным и где-то даже одухотворенным (понятное дело, слово «одухотворенный» Нестор не знал, но интуитивно чувствовал, о чем идет речь, в некоторых, правда, редких ситуациях). На портрете были удивительно живые, выразительные глаза. Они блестели, и в результате персонаж на рисунке казался тонким, мудрым, прекрасным. Нестор прямо засмотрелся. Ему было чертовски приятно видеть себя со стороны.

Самый тщательный осмотр банкнот, увы, в конечном итоге так ничего и не дал. Бумажные деньги выглядели абсолютно нормальными, и буквально не за что было зацепиться. Мало того, на купюрах был еще и водяной знак – тот же Нестор Кенгурюк, хорошо просматриваемый на свет; и, чтобы совсем не осталось никаких сомнений, под портретом стояла подпись – имя и фамилия Нестора, а также, маленькими цифрами, год его рождения.

Расчувствовавшись, Нестор пошел на кухню и достал початую бутылку ирландского виски «Джон Джеймсон», подарок сторожа его дачного кооператива. Нестор держал ее на всякий случай, для друзей, – которых у него не было. Налив себе порядочную порцию, Нестор проглотил ее, даже не разбавляя. И – закурил. Чем самым нарушил собственный запрет, ибо от курения он закодировался еще летом.

Взволнованно, не будучи в состоянии унять дрожь в груди, он взглянул в окно, на ночное небо и принялся размышлять, за какие такие заслуги его изобразили на банкнотах и монетах собственной страны. Было страшно, страшно – и удивительно торжественно на душе. Нестор курил и размышлял, он думал, думал до боли в голове, и ничего почему-то ему на ум не приходило.

Перед глазами Нестора пронеслась вся его жизнь. Вот он маленький – единственный ребенок в семье; мама и папа тряслись над ним, и он пользовался моментом, проказничал, как только мог. Разбил мамину любимую вазу, ударил папу игрушечным молотком, пока тот спал в краткие, в перерывах между работой, минуты отдыха. Это ведь не в счет?.. Это ведь не повод для изображения на банкнотах?.. Вот он уже школьник и подкладывает учителю кнопку на стул. Вот он дернул девчонку за косу – кажется, ее звали Алёной… Не повод, не повод… Они с пацанами из их двора избили «маменькиного сынка» – он только вселился в их дом, да и вообще я, Нестор, его не бил – не то чтобы бил, только наблюдал, как большие пацаны били, они мне сказал: смотри! Я и смотрел. Ну, так, пнул потом, когда всё уже завершилось…

Вот я студент… Списывал на экзаменах… Сдал сокурсника – но ведь он сам виноват… Не надо было тогда с этой, как ее звали… С Настей, что ли… Я ведь первый ее «застолбил»… Нет… Не за это – на банкноты…

И не за то, что экзамен выпускной завалил – папа с мамой тогда подсуетились, с проректором беседу имели (тоже знакомый чей-то – не помню уж чей)… Нет, не за это…

Нет…

Нестор Кенгурюк прямо расстроился. Он выпил еще виски, еще курнул и – решил проверить самого себя в Интернете. Ну не может, не может быть, чтобы существовали деньги с его изображением! Это фальшивка! Грубая подделка! Нестор включил домашний комп, зашел в Интернет – скорость маленькая, но позволяет просматривать нужные страницы, хорошее подспорье к соединению на работе. Так… Проверим… Нестор набрал Google. Так. http://www.whoyougle.com, раздел money, подраздел banknotes. Бумажные деньги моей страны. Так… Нестор открыл нужную страницу – и уставился в монитор. На экране отрылись нужные изображения банкнот, с его портретом…

Это было нечто. Нестор расчувствовался, оделся кое-как – и выскочил в коридор, вызвал лифт, застегиваясь на ходу, спустился на первый этаж. Тусклый свет провожал его в подъезде при выходе на улицу – а там морозный воздух… Звезды… Луна… Ночь – уже почти настоящая, быстро опускающаяся на город ночь…

…Нестор закричал. Он кричал громко, отчаянно – и несся во весь дух, насколько позволял снег, по двору. Он мчался – и соображал, мучительно соображал. Вот он, после университета, который удалось окончить благодаря взятке замдекана. Он – молодой специалист. Не нужный, правда, на хрен никому. Так ведь и мир ему был не нужен!.. Женился. Ее звали Надей (Надя ведь? Хорошее имя… Но, кроме имени…) Нет! Не он ей первый изменил! Не он! Не он! Во всяком случае, ему так хотелось в это верить. Когда она ушла – нет, когда он ушел от нее, так правильнее (или наоборот?), была еще Жанна. Или Люда?.. Да какая сейчас разница… Они все похожи, похожи, похожи…

Нестор задумался. Он поднял голову, всматриваясь в звезды, в луну, и мучительно пытался понять – за что? за что? за что?.. Что я оставлю после себя? Что я сделал такого для увековечивания себя на банкнотах?.. Было больно, было обидно, хотелось выть…

Нестор упал в снег. Он зарылся лицом в холоднючую субстанцию, чтобы не чувствовать слез, сбегающих по щекам. Что было еще?.. Была работа, служба – тупая, неинтересная, о которой нечего сказать и которой нечего гордиться. Да, были и взятки – по мелочам… За что, за что, за что?.. Что я сделал такого?.. Господи, прости…

Нестор плакал. Плакал от того, что не мог припомнить ни одного эпизода в своей жизни, который мог бы хоть отчасти оправдать честь, оказанную ему при помещении его изображения на банкноты. Стоп!.. Стоп. Нестор с надеждой вспомнил о том случае, когда он утихомирил хулигана в автобусе. Было ведь это, было?.. Может, за это?.. Но, правда, хулиган был слаб и брал своей наглостью, Нестор понимал это, и потом у него в кармане лежал электрошок – как тут не быть смелым?.. И еще – да, в том автобусе ехал ревизор, которого он, Нестор, встречал – и провожал. Легко было усмирить этого идиота-хулигана. Нельзя было ударить лицом в грязь. Тем более, что ревизор всё вычислил, и у него, Нестора, немного оставалось шансов – насчет всего остального… А хулиган-то был из соседнего двора… Его и так скрутили бы в бараний рог – свои, договорные ребята… Нет… Нет… Он был не прав… Он был прав… К черту! Всё было нормально!.. Блин, только вот при чем здесь изображение на банкнотах…

Была ночь. Глубокая ночь. И Нестор, обезумевший, с воспаленными глазами, шатаясь, подошел к супермаркету, работающему круглосуточно. Деньги!.. Он оставил все деньги дома, на столе – деньги со своим собственным изображением. Что будешь покупать? С моими деньгами, на которых я изображен? – да что угодно!.. Нестор, волнуясь, подошел ко входу в супермаркет, к банкомату. И трясущимися руками вставил кредитную карту в узкую банкоматную щель. Мое изображение, говоришь?.. А вдруг это прикол, вдруг это издевательство над здравым смыслом, вдруг это фальшивка долбанная! Кто проверит?.. Я проверю! Сейчас, сейчас, наберу только код… Издеваетесь надо мной? Не выйдет… Не выйдет!

Нестор Кенгурюк с замиранием сердца забрал банкноты, послушно выданные банкоматом. Взглянул на них – так и есть!.. Его вновь заколотило при виде собственного изображения. Так, войдем… Войдем в этот долбанный супермаркет, который должен быть обязан мне, за то, что я в него лишь захожу…

А может, всё же, я не прав?.. Может, не дело это – испытывать судьбу в первом попавшемся магазине?.. Жизнь… Жизнь – она странная штука, и не каждому дано возвысится в ней, оставить свой след, сделать ее достойной…

Нестора бросило в жар. Он шел вдоль длинных полок ночного магазина – с металлической корзинкой в руках и вновь, в который раз за вечер, проверял себя – всё своё, что было в нём и что стоило, наконец, проверить.

Банкноты, банкноты, монеты… Вдруг это обман?.. Вдруг это мираж, подделка, фальшивка – как и вся моя жизнь?! У Нестора остановилось сердце. Он верил и – не верил, хотел – и не мог, жаждал – и проклинал себя. Стоп. Остановись, мгновение!..

С полной корзиной продуктов, которые ему были совершенно не нужны, он подошел к кассе. В круглосуточном супермаркете, ночью – да-да, ночь уже вступила в свои права! – не было иных покупателей, кроме Нестора Кенгурюка, и кассирша одиноко ждала у кассового аппарата, а единственный охранник – секьюрити – отошел куда-то, наверное, покурить. Нестор молча выставил перед продавщицей на черную, движущуюся ленту корзинку с покупками. Девушка, дежурно улыбнувшись, посчитала и выбила счёт.

– Девушка… – слегка заикаясь от волнения, сказал Нестор. Ему очень – невероятно – хотелось сыграть, понять, постичь. – Девушка… Тут такое дело… Я получил из банкомата купюры… Не знаю, не знаю… Вы проверьте их – на всякий случай… Чувствую – что-то не то… Если что – вы не думайте! – я тут же заявлю в полицию. Я честный человек. Надо проверить… Надо проверить…

Продавщица, всё ещё улыбаясь, недоверчиво посмотрела на него и приняла ассигнации. Нестор старался подгадать с покупками таким образом, чтобы потратить всю наличность, полученную из банкомата, чтобы ничего – на хрен! – не осталось.

Девушка профессиональным движением пропустила банкноты через аппарат с ультрафиолетовым контролем.

– Всё в порядке! – ещё шире улыбнувшись, сказала она.

Нестора бросило в пот. Всё ещё не веря своему счастью, он продолжал настаивать:

– А вы посмотрите внимательнее… На изображение смотрите… На портрет…

Улыбка сошла с лица продавщицы, и она, уже серьезно, взглянула на бумажные деньги, полученные от покупателя. Нестор внимательно наблюдал за выражением ее лица.

Прошла минута, другая… Девушка молча и сосредоточенно смотрела на принятые деньги. Нестор деликатно кашлянул. Ему очень хотелось узнать результат и тем самым проверить себя. Решить для себя вопрос – да или нет. Быть наконец или не быть. Очень, очень важное дело.

Ему даже не было страшно. Ни чуточки. Нет. Глупости. Он боялся, он не мог пошевельнуться от волнения. Его страшила ситуация, его страшил весь мир…

Девушка-продавщица молчала. Молчание затягивалось. Неловкими движениями Нестор переложил все свои покупки в полиэтиленовый пакет с эмблемой супермаркета и, как-то скособочившись, пытаясь быть незаметным, тихонько скользнул к выходу. Позади него всё ещё сохранялась тишина.

Нестору предстояло пройти довольно большую торговую площадь – целый зал перед выходом из магазина. Днём здесь торговали вспомогательные отделы, ларьки, бутики. Ночью же не было никого. Торговая площадь перед выходом на улицу была залита светом – в расчете на так и не пришедших сегодня сюда ночных посетителей. Не было видно и охранника, вышедшего покурить, да так и застрявшего где-то с сигаретой – увольнять надо таких, и сразу; но, к счастью или к несчастью, руководство супермаркета отдыхало и не ведало, что сию минуту творит ее никогда не спящая охрана.

Двое только оставались в магазине – Нестор и продавщица за кассой, восседавшая где-то сзади, с выручкой на руках.

Нестор, затаив дыхание, осторожно направился к выходу. Он шел и думал, шел и ждал – оставаясь на взводе; каждое мгновение он ожидал грозного, пронзительного оклика продавщицы, которая наконец увидит правду и раскусит всю эту авантюру с поддельными деньгами.

Нестор считал минуты, секунды в душе. Он был почти уверен, что сейчас развеются все чары сегодняшней ночи.

Вот и выход… Продавщица не давала о себе знать. Нестор, которого била крупная дрожь, остановился. Замер. Он отчетливо слышал биение своего сердца – громкое, гулкое: тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Он обернулся – очень осторожно повернул голову, стараясь всё ещё оставаться незаметным, не попадаться никому на глаза. И как бы невзначай бросил взгляд назад.

Продавщица ему была хорошо видна – она сидела невдалеке, в окружении полок с рекламной продукцией, в специальном огороженном уголке, за кассовым аппаратом… Девушка по-прежнему держала деньги в руке – те самые, которые дал ей Нестор. А в другой руке у нее было карманное зеркальце, и продавщица в смятении поочередно смотрелась то в него, то переводила взгляд на зажатые в ладони банкноты. Лицо ее было бледное, встревоженное, в глазах застыл страх.

Нестор сглотнул слюну и шагнул к дверям. Те неслышно, под действием фотоэлементов раскрылись перед покидающим магазин покупателем.

Нестор вышел наружу, на морозный воздух и, весь обессиленный, поднял лицо вверх. Над ним простиралось огромное звездное небо, бесконечное, как мир, видевшее всякое на своем веку.

Нестор вздохнул, и двери за ним так же бесшумно затворились.

2012 год

Рубрика: Рассказы.