Игры тьмы, часть 9

III

Сознание Али не было готово к поглощению (а иначе оно не смогло бы закрепиться в модифицированном теле). И Первый оставил ее — как при переезде оставляют рваные половые тряпки.

Исчезновение хозяина прекратило подавление психики инструмента. Аля почувствовала внезапную, невыносимую боль, залившую все тело. В панике — первобытной, не рассуждающей — выскочила из пещерки. Заорала, схватившись руками за виски и от ужаса не в силах закрыть глаза.

Все — и булыжники, и земля, — становилось прозрачным. Ноги погружились в растрескавшуюся почву, в камни — как в воду. Аля при каждом шаге-прыжке уходила в них минимум по щиколотку — и это было ирреально, невозможно. Аля снова закричала — но воздуха не было, а в пустоте звук не зародился. Вместо ветра вокруг танцевали полуневидимые вихри деформаций. Голова кружилась, как от нехватки кислорода. Аля думала, что стремительно соходит с ума. Она беззвучно орала об этом невидимым медикам — но безрезультатно. Серое небо тоже начало корчиться. Затем ноги Али внезапно коснулись новой, пока еще стабильной поверхности, которая лежала где-то под камнями. И это ощущение незамедлительно вызвало новый взрыв безумия — все чувства пришли в полный хаос. Она одновременно стояла на твердом — и проваливалась; ничего не слышала — и на нее обрушивался свист, рев; глаза видели два пейзажа, наплывающих один на другой… Ее тошнило — как от сбоев в вестибюлярном аппарате. Она не соображала где, в каком мире находится. Не понимала, как сюда попала и что все это значит. Образы наслаивались на образы. Из памяти всплывали кошмары. Один мир исчезал, разлагался, а второй…. от второго неслась огромная, захлестывающая волна броде бы безосновательного ужаса.

Ощущение гибели. Непонимание. Беспомощность. Крик, идущий словно не из горла, а откуда-то из кишок.

Все неожиданно прекратилось — вернее, Аля внезапно осознала конец, который на самом деле был постепенным и плавным. Она валялась на чем-то теплом. Оно было твердым, и поэтому внушало надежды на исчезновение кошмара. Аля осторожно, ласково погладила гладкую, стеклянную поверхность под собой. Почувствовала жар, идущий откуда-то из глубины. Закрыла глаза — это тепло было так приятно, оно словно ласкало усталые тело и душу, помогало забыться, отключиться… И полумрак — спокойный, тихий…

Стояла глубокая ночь. Аля, выпавшая из исчезнувшего без энергоподпитки искривления пространства, лежала под плотным, неярко светящимся саваном туч — от них отражалось зеленоватое сияние земли, покрытой нескончаемой, словно бы стеклянной коркой. Девушка повернулась, поудобнее устраиваясь среди затвердевших, остывающих волн каменного озера. Загробный, невероятно длинный радиационный день — не знающий ни теней, ни солнца…

Смех. Аля, испугавшись, вскочила на ноги. Нет, в мире больше не происходило ничего ужасного — просто над нереальным, сумрачным пейзажем раскатывался нечеловеческий хохот. Тот самый, который девушка слышала в песчаной пустыне…

— И что ты теперь будешь делать? — оказывается, сзади Али успели возникнуть две фигуры в черном. Только что их не было. Одна из них — девушка, и ее лицо… Да, оно смутно, нехорошо знакомо, — но лучше не вспоминать о том, где и как они встречались.

— Оставьте меня, — она хотела только покоя, самой минимальной передышки. Полежать, погреться теплом этой странной земли… Успокоиться.

— Нет, — мужчина покачал головой. Его длинные волосы проехались по воротнику черной пластиковой куртки, чуть не зацепились за орнамент из темного металла, украшающий высокий воротник. — Этот Цикл закончен. А в новом ты не нужна.

Абсолютно спокойный голос. Полное равнодушие. И именно оно было самым страшным.

— А где я нужна? — в голосе Али зазвенела неожиданная для нее самой ненависть. Девушка вдруг осознала, что готова кинуться на незнакомца, разодрать его горло зубами… (Эта ненависть была записана в ее мозг Первым.)

— Не знаю, — мужчина пожал плечами. — Как видишь, хозяин тебя вышвырнул.

— Я… — его спокойствие обессиливало, парализовывало. Внутри внезапно начала расти апатия. Мысли заволакивало туманом.

Мужчина неожиданно, грубо схватил Алю за плечи, встряхнул. Она даже не попыталась сопротивляться — от мгновенного, инстинктивного понимания разницы их возможностей. Она ощутила себя щепкой, прикоснувшейся к цунами — и это вызывло страх. Такой, что на тему компьютерных фокусов уже не думалось.

Происходящее вдруг стало реальным. И в этот миг оцепенения зрачки посмотрели в зрачки.

Взгляд Бога Смерти за долю секунды взломал все плотины, захламляющие сознание Али.

Боль — такая большая, что ее, кажется, и не чувствуешь. Шок. Вроде бы безразличное понимание, кем она была и что она делала. Что она убивала — людей.

Этот факт заслонил все остальные. Аля сипло прошептала:

— Это не правда, я не такая, не такая… Я хорошая, я…

Мозг начал давать сбои, и их количество нарастало с бешеной скоростью. Через мгновение вместо мыслей в голове роились лишь обрывки: безмолвные приказы Хозяина, солнце на листьях, требования школьных учителей, ужас от того, что ты сама — это не та ты, которой ты всегда себя считала… И — Песок, Песок…

Наверное, это было сумасшествие. Аля выхватила из своего кармана нож — она и не старалась понять, когда, где положила его туда. В голове билось: «Виток Времени… Виток опять заканчивается на Песке…» Аля изо всех сил старалась не понимать смысл своих мыслей. Она уронила нож на теплый, радиоактивный песок. Подобрала. Рука не дрожала, колебаний не было.

Нож, сопровождаемый двумя ироничными взглядами, легко вошел в горло, перерезав его до позвоночника… потом она кромсала свое лицо, запястья… На теле не появлялось даже шрамов — как не появляется их на воде… или — на песке.

— Палач, пытаешь… — это относилось к Богу Смерти. Тот пожал плечами:

— Подумай над тем, что ты могла бы принести в следующий Цикл этого мира. Я не идиот, чтобы допустить это.

Аля могла бы понять, что значат эти слова. Но…

— Убей меня! — просьба, обращенная к тому, кто и так это сделает.

Бог Смерти просто ждал пару минут. Он выполнял то, что считал своим долгом — давал ей последний шанс на осознание, на изменение пути следующей реинкарнации. Давал равнодушно, незаинтересованно. Но Аля старалась ни о чем не думать — она лишь кричала:

— Убийца, я хочу сдохнуть!!! — и наконец упала на землю; сжалась, став карикатурой на младенца в утробе.

— Ты же знаешь, что я дам тебе только забвение и псевдонулевую точку отсчета.

Жанна засунула руки в карманы, со скучающей миной поглядела на землю. Экс-сержанту Алина истерика надоела быстро.

— Я хочу, чтобы меня не было!!! — Аля не разжималась и лежала, беспрерывно вздрагивая, как под электротоком.

Бог Смерти продолжал быть совершенно равнодушным — он видывал и не такое:

— Побеги от себя кончаются очень плохо. Вспомни свой опыт.

— Ты, что, не можешь сделать все окончательным?! Какой ты, к чертям, бог?!! — она, опираясь на руку, поднялась, раскачиваясь из стороны в сторону.

Ее собеседник не реагировал — по-прежнему смотрел поверх грязной, растерпанной головы Али. Сцена: двое аккуратных и невозмутимых людей, а у ног их ползает несчастная, трясущаяся фигура. Очень похоже на иллюстрацию бульварно-слезливой книги о преступном жесткосердии.

В воздухе начала кружиться почти невидимая, стеклянистая пыль, медленно оседавшая на землю, одежду, волосы, руки. Ее блеск сделал зеленоватый сумрак еще более ирреальным, жестким.

Жанна думала о резонности и полезности просьб Алены. И внезапно «услышала» ответ своего шефа: «Догадываюсь, что ты хотела бы предложить. Но резкий, насильственный коллапс личности невозможен без мгновенного пресечения всех ее связей с Мирозданием. А эта операция исключительно вредна практически для всего ее окружения, — кстати, в его периферию входит каждое существо, с которым она сталкивалсь в своих реинкарнациях. Они-то за что пострадают? Нет, раз в таком действии нет страшнейшей необходимости — я об него не пачкаюсь. Если это создание хочет исчезнуть — пусть хоть раз хорошо потрудится и постепенно само разрушит себя.»

Бывшая полицейская кивнула, одновременно пожав плечами. Информация принята к сведению, — хотя и не совсем понятна. Видимо, все это как-то связано с Этикой Песка — там вектор на редукцию, упрощение (не путать с элементами упрощения в векторе на развитие!) — вещь да-алеко не похвальная. И очень редко допускаемая. Ладно, время от времени приходится принимать на веру то, с механизмом чего пока разобраться не можешь.

— Почему, почему?! Не нуждаюсь я в этой вашей проклятой доброте, в этих ваших новых рождениях!!! Добренькие!!! — Аля каталась по земле, как еж без колючек.

И — внезапно наступила тишина. Кучка сероватого песка, двигаясь по инерции, разлетелась, став неровным, все еще шевелящимся следом на камне.

— Я не представляю, на что она использует свое новое рождение. Но такие ребята обычно кончают действительно плохо, — Бог Смерти, уничтожив тело Али, совсем по-человечески махнул рукой. Впрочем, раз сейчас он имел антропоморфное обличье, то и вел себя соответственно: ведь движения, интонации — это тоже часть принимаемой формы (и не больше).

Жанна кивнула: она уже привыкла, что просчитать все возможные русла Времени не мог ни один Бог. И сейчас ее занимала не судьба Али, а сожаление от того, что вот-вот придется бросить человеческий облик: он еще был для нее единственным привычным и поэтому — единственным действительно комфортным.

— И если это существо «расцветет», ему придется столкнуться с нами уже по-другому.

В интонациях Бога не было угрозы — только спокойное равнодушие профи. Жанна в ответ опять кивнула. Вот эта мысль была ей хорошо понятна.

— Ладно, сейчас я покажу тебе то, ради чего мы начали все это. Оно близко, можно обойтись без преобразований пространства.

Две человеческие фигуры существ, не бывших людьми, шли по остекленевшей земле, среди поземки из пепла. Каждый камень, каждая движущаяся в ветре пылинка источали смерть. Если бы эти двое дышали — они вдыхали бы вместе с воздухом и останки людей.

Обогнув причудливо-дырявую скалу, залитую застывшими слезами металла и недавно бывшую ретранслятором голографического телевещания, они остановились около небольшого озерца из светящейся воды. Его поверхность тихо, ритмично колыхалась — под ней били только что рожденные ключи.

— Смотри, это будущее море, оно разольется здесь через тысячелетия. И смотри, что качается в его волнах, — рука Бога Смерти, затянутая в кожаную перчатку, указала на воду, подрагивающую от слабого землетрясения.

В неспокойных волнах плавали маленькие, прозрачные комочки — совершенно неэстетичные и невпечатляющие.

— Это главный секрет глубин смерти — жизнь. Свободная жизнь.

Жанна хлопнула глазами:

— Но рентгены… и время…

— Думай, — Бог Смерти усмехнулся, глядя на своего начинающего ангела.

Рубрика: Без рубрики.