Игры тьмы, часть 7

Сцена убийства, как и другие пейзажи курорта, висела перед глазами работающей Жанны. Та словно сидела в диспетчерской — только круговая стена «экранов» находилась в ее сознании.

С одной стороны, было бы неплохо побыстрее обезвредить тех, чьи тела попали под контроль Второго. С другой стороны, единственная зомби Первого неплохо справлялась с этим. И с этой же стороны — не стоит отвлекаться на махание кулаками. Есть вещи и поважней.

Она заставила себя сконцентрироваться на деле. Из мозаики «экранов» складывалась общая картина. Замечая мельчайшие искажения пространства, недоступные чувствам обычного человека, Жанна медленно, не очень уверенно складывала в уме картину… Так, похоже, удалось найти точку, через которую Второй просовывает сюда щупальце своего информационного воздействия… Характеристики точки… так, а как же их теперь преобразовать… ага… начнем… все!

К этому моменту в живых осталось только два зомби Второго. И они внезапно очнулись. В их глазах, снова ставших человеческими, — так много страха, растерянности… А ведь они — из наиболее небезнадежных людей: если бы они не были обработаны Первым слабее других, то не попались бы в информщупальце… Интересно: Второй поленился применить к ним полный захват личности… Почему? Из-за того, что Первый буквально перенасытил этот мир своей персоной? Или из-за другого? Да, сия планета уже наполовину часть… тела, выразимся так, хотя это грубо и неточно. И в каждом человеческом сознании есть кусок, общий с личностью Первого. Процесс их сращивания отдаленно походит на медленное поглощение программ компьютерным вирусом… Б-р… Жаль, что влияние Первого нельзя отсечь вот так, как сейчас — проникновение Второго… И, кстати, сколько аборигенов не смогут функционировать самостоятельно, вне поля Первого, а?

Но тут все мрачные и бесплодные мысли исчезли: к одному из очнувшихся шла зомби Первого.

Жанна поспешно спроецировалась на эту улицу. Еще толком не сориентировавшись, шагнула навстречу оплывшей фигуре:

— Стой!

Аля среагировала безукоризненно: луч дезинтегратора прошелся через горло Жанны. Но — только один раз. Перед его вторым заходом экс-сержант, повинуясь наитию, рванулась к ней, без труда вывернула мягкую, податливую руку.

Аля могла без проблем избавиться от этого, фатального для человека, захвата. Но опять вылезло халтурное программировнаие Первого: человеческие рефлексы уверяли, что руку (свободно гнущуюся где угодно и куда угодно) из захвата не освободить.

Луч все углублял и углублял разрез-щель в тротуаре. Аля дергалась, но не собиралась выпускать оружие. И не делала никаких попыток защититься свободной, невооруженной, рукой или ногами — это не предусматривалось программой.

Экс-зомби сзади Жанны истерично всхлипнул и изо всех сил кинулся бежать. Ему хватило нервных потрясений.

Взгляды Жанны и Али встретились. «Может ли эта девченка очухаться? Насколько сильно она встроена в Первого? За что он ее выбрал — за уровень поглощенности или только за давний контакт с Песком?»

— Для начала неплохо, — Бог смерти стоял рядом.

— И что с ней делать дальше? — мрачно спросила Жанна.

Пленница предприняла очередную вялую, непрофессиональную попытку вырвать руку. Бог Смерти усмехнулся — и ее тело осыпалось, стекло на мозаичную дорожку струйками мелкого, сероватого песка.

— Ну вот, теперь, если хозяин ее не восстановит, с сим ходячим автоматом покончено.

— А нам она не понадобится? — уже ляпнув это, Жанна осознала, насколько цинично ее предложение, — а так же то, что после сцены с захватом относится к Але как к инструменту, а как к существу.

— Осваиваешь деление «люди-марионетки»? — Бог Смерти невесело усмехнулся, глядя куда-то мимо помощницы. Потом со странной интонацией добавил: — Я тоже его осваивал. Очень, очень давно… когда был еще почти человеком.

Жанна смолчала. Она давно освоилась и с понятием «эволюционные потоки», и с условностью термина «Бог». Бог — это просто существо, которое несет ответственность за те или иные вещи во вверенном ему кусочке Мироздания.

Бог Смерти — Бог Перемен — Бог Правосудия… Глава пантеона, существовавшего в мире Жанны… Неужели и он когда-то был человеком? Он, равнодушно воздающий мирам в соответствии с законами той группы сверхразумов, к которой принадлежал? И было ли у него имя? Или — все называют его только по должности? Эти вопросы снова закрутились в голове Жанны — и сейчас они были сильнее, чем когда-либо раньше.

— Я жил в мире Земного направления. Оказался в контакте с цивилизацией, отлично сочетавшей звездолеты и дикое невежество… в бою захватил один интереснейший объект — Черный Талисман… Стал Императором и начал переставать быть человеком… Тебе все еще удобно называть меня Богом?

— Мне… да, — покраснела Жанна.

— По традиции, мое имя — то, что было у меня в последнем биологическом рождении. И когда ты окончательно разучишься видеть во мне что-то функциональное и недостижимо удаленное — зови меня Вэл.

И — никого. Пустая улица и теплый, розовый свет фонарей. Жанна облегченно вздохнула: не слишком приятно, когда ты идеально прозрачна для шефа. Даже если шеф — очень хорший.

Она медленно поплелась в ночь. Раньше она знала это абстрактно — а сейчас впервые почувстовала… У нее впереди — бесконечная дорога от человека ко все более и более «сверх» разумам. Что ждет там, на ней? Что будет выжжено из ее души? И что — войдет вместо потерь?

А вообще — не слишком ли мрачны ее предположения? Вэл… Бог Смерти не кажется несчастным и сожалеющим. И, кстати, раньше она по таким поводам не трусила.

Жанна остановилась, вслушиваясь в ночь. На настоящее этого мира уже надвигалось его будущее. Оно уже существовало, выкристаллизовавшись из аморфной массы Времени и Вероятностей. Вот где — реальное дыхание пропасти, финала… Перед гибелью своего мира Жанна не могла почувствовать таких вещей. А здесь… Теплый морской ветер дышал смертью. Ее тень падала на Сегодняшее из Грядущего, давила, как исполинская, жуткая плита…

Или — эта тень принадлежала исключительно уходящему, а не наступающему?..

Жанна все шла и шла. Далеко позади нее теплый, соленый ветер сносил в холм бесцветный песок. Еще несколько секунд — и с многоцветного, яркого пластика тротуара встала Аля. У нее в городе было еще два дела…

И в эту секунду — синхронно — сердца обеих ее будущих жертв остановились. Бог Смерти пожалел этих людей и открыл им путь, на котором они могли легко выжить. А смерть от руки Али была началом потока времени, ведущего к почти гарантированной гибели — причем настоящей, а не биологической…

Над дюнами посвистывал ночной ветер. Совсем рядом шевелилось, бормотало море. Жанна, по-турецки подогнув ноги, устроилась на куче водорослей. В паре метров от ее ступней обычный песок пляжа мешался с серовато-белым, очень мелким. Переход между ними был нерезким — здесь произошло слияние, а не стыковка.

— Зря, — пустоту ночи заполнил шелестящий, неживой голос.

Жанна поежилась от резкого порыва ветра — по привычке. У нее не было нервов, способных отреагировать на предутренний холод, но сознание не успело полностью адаптироваться к этому факту. И псевдотело копировало рефлексы белкового.

Песчаный ручеек-щупальце коснулся ботинка Жанны, забрался на него:

— Происходит достаточно обычная вещь. Масса миров заканчивают свои Циклы не особо эстетично.

Она машинально кивнула. Происходящее было странным: Песок очень редко вторгается в нормальное пространство, а тем более сливается с ним. И еще реже — говорит с кем-либо.

— Зря удивляешься. Я всегда там, где мир приближается к серьезной грани. Как солнце днем — всегда на небе. А иначе это будет ночь, а не день. И я нередко общаюсь с теми, кто понимает происходящее. Просто их мало.

Он мог читать мысли. Или «оно могло»? Жанна знала, что сейчас видит свою собственную иллюзию. Человеческое сознание, чтобы хоть как-то интерпретировать ощущения от этого Нечто, придавало ему вид пустыни. Именно она — наиболее наглядный образ бесконечной, опасной пустоты. А, с точки зрения инстинктов, Основа Мира обладает всеми этими свойствами… Бог Смерти как-то сказал, что он воспринимает ее в другом обличье — но и оно не более точно. У Основы слишком много лиц, и от этого она становится неописуемой, якобы безликой…

Тихий смех песков, которые не являются песками. Второе щупальце-ручеек обхватило второй ботинок Жанны:

— Люди мнят, что я их не понимаю. И ошибаются.

Жанна вглядывалась в своего собеседника. Шорох Песков под ветром — только вот текут они в сторону, противоположную его порывам…

— Слушай…

Ночь. Шорох-шепот — ритмичный, отдаленный пульс самой Вселенной. От него Жанну охватывал легкий озноб. Здесь, рядом с его звуками, не существовали ни жалость, ни отчаянье. Шепот… в его бесконечных, вечных волнах терялось и мельчало все, что готовилось на этой планете. Оно становилось лишь очередным вдохом-выдохом Мироздания, па в танце людей, бегущих по цепи из смертей и рождений. И было уже совсем не страшно — второй раз оказаться соучастницей конца света.

Прозвучали ли слова? Или просто померещились?

— Это слабость, Жанна. Всего лишь слабость…

— Что — слабость? Сострадание или равнодушие?

— А ты здесь кому-то сострадаешь? Или… или дело в другом, а?

— Ты понимаешь…

И ответ:

— Я понимаю всех. Но помогаю немногим.

— Кому?

В ответ — тихий смех. Похоже, он сложился в слово «думай…»

Шорох. Жанна сидела, закрыв глаза, положив подбородок на сплетенные руки. И пыталась представить — каково быть Основой. Знать, что тебя используют как хотят — и не замечать этого.

— Они прикасаются не ко мне, а к моей тени. Образно выражаясь, мне некогда следить за тем, на что и как она падает. Или — должны ли книгу волновать идиоты, коверкающие ее смысл?

Диалог нечеловеческого — и того, кто уже не совсем человек…

— Ты боишься увидеть лицо этого мира. Но тебе лучше рассмотреть его. Ты боишься своей отчужденности и поэтому заставляешь себя мучаться болью этих людей. Но если в тебе нет какой-то эмоции — зачем принуждать себя к ней? Глупо внушать себе, что сахар кислый. И, между прочим, ты можешь сломаться на этой ситуации.

В ответ — кивок. «Знаю…»

— Отлично, что знаешь. Думай…

Шорох… Затихающий шорох… Пески ушли.

Знал ли Бог Смерти об этой встрече?.. Готовил ее — или нет?..

Ветер трепал роскошные каштановые волосы Жанны. Или — иллюзию волос? Те, настоящие, давно сгнили вместе с трупом, оставшимся под нескончаемыми кислотными дождями, в выгоревших руинах мегаполиса…

Что — умирает? Что — остается?

А может быть, эти вопросы бессмысленны рядом с ощущением, что на голове Жанны лежит теплая, сильная ладонь. Которая никуда не пропала — в отличие от остальной части Песков…

Опять иллюзия? Или — истина, замаскированная под нее?

Аля не нашла своих жертв и теперь брела среди клумб в пустом санаторном парке. Единственное, что она чувствовала — это то, что ей плохо. Надо было выполнить задание — оно оказалось невыполнимым. Надо быть в пещерке — но той нигде нет.

Аля ударилась головой о фонарный столб. Тупо остановилась.

Программа давала возвращение после ликвидации всех целей. Целей нет. Зомби села на цветы около фонаря. Ее состояние можно было сравнить только с зависанием компьютера.

Рубрика: Рассказы.