Игры тьмы, часть 5

Аля примеривалась, что бы такое сделать с женщиной в кресле. Это «что-то» должно было показать неаккуратным программистам, какое мнение об их работе имеет клиент — который, между прочим, серьезно болен.

Она задумчиво наставила ствол на грудь жертвы, потом переметсила его вверх — так, что встретились два бессмысленных взгляда: женщины и дула.

Внезапно кисти Али отвалились от рук и вместе с оружием упали на пол. Девушка еще не успела осознать происшедшее — а новые пальцы уже начали формироваться из удлиняющихся, шевелящихся культей.

Смотреть на это было невыносимо. Она испуганно, обалдело глянула на палас — и успела заметить, как на нем рассыпаются две ее прежних руки. Они превращались в мельчайший, бесцветный песок.

Сбой в программе игры? Девушка, разом избавившись от злости, решила убежать из комнаты. Перепутав направление, вметсо двери она шагнула к экрану. И услышала окрик:

— Стой!

Она еще не слышала таких интонаций в голосах людей (персонажи фильмов — не в счет). С трудом напомнив себе, что все вокруг — игра, Аля развернулась.

Ее держали под прицелом.

(Жанна решила, что оружие в руках психологически убедительнее пустых ладоней и разъяснений на тему о возможности внемашинного создания деструктивных лучей).

Аля с инстинктивным ужасом смотрела в дуло бутафории.

— Поговорим?

— Нет, — Аля с все возрастающим усилием вбивала в свою голову мысли об иллюзорности окружающего. Лицо смуглой девушки, стоящей перед ней, обзавелось нехорошей улыбкой. Но ответа не последовало. А продолжать Аля не рискнула — она боялась еще раз увидеть свои отсеченные руки.

Жанна на секунду растерялась и почти начала раскаиваться в своем появлении здесь. Она могла бы превратить девчонку в порошок — но та бы мгновенно регенерировала. Для настоящего уничтожения ее псевдотела требовалась сила большая, чем была у недавнего сержанта…

То есть: действовать надо по-другому. Для начала — хотя бы изменить оптические свойства своей проекции в этот мир и перестать отбрасывать тень. Трюк элементарный, но он на несколько мгновений «заклинит» разум девчонки-боевика.

Аля действительно растерялась, даже закрыла глаза руками — это была ее единственная, наивная защита от ненормальности окружающего.

За выигранные мгновения Жанна вспомнила все, что знала о местной цивилизации, а затем просчитала модель положения, в которое хозяин планеты мог поставить этого полуребенка с аннигилятором в лапах.

Психатаку пришлось начать на базе этих догадок:

— Ты, похоже, думаешь, что все вокруг — виртуальная реальность, а?

Непроизвольное вздрагивание Али подтвердило подозрения Жанны:

— А если — не все? Что тогда, а?

Аля попятилась, потихоньку забиваясь в угол. Высокая фигура в зеленоватом комбинезоне приближалась. Отсутствие тени вроде бы подтверждало ее ирреальность — но вместе с этим очень нехорошо действовало на здравый смысл. Да, медики правы: впечатления виртуальной реальности действительно могут довести до психоза!

— Попробуй, — незнакомка провела пальцем по забрызганной кровью спинке кресла, подошла еще ближе, неуловимо быстрым движением мазнула этим пальцем по губам Али. — Каков вкус крови?   Н а с т о я щ е й   крови? А?

Ком инстинктивной тошноты подкатил к горлу. Аля панически-быстро стала вытирать рот рукавом футболки. Эксперименты в коттедже не были чужой инициативой, к ним девушка готовилась; а сейчас…

А сейчас ее взяли за шиворот. И, пока она, как щенок, висела в воздухе, влепили несоклько подщечин:

— Тебе ведь больно, а?

Новое тело Али — то, которое она получила взамен утонувшего в пустыне — не обладало болевой чувствительностью. Но сознание хранило память о боли и знало, что та появляется от ударов.

Внушение плюс самовнушение — и несуществующие нервные окончания окатили мозг волной «приятных» ощущений. На щеке даже начал вздуваться синяк — след вымышленного кровоизлияния. И вместе с ним рос страх. На уровне разума Аля смертельно боялась, что компьютер, к которому она подключена, сломался. А все инстинкты — во главе с самосохранением — орали о том, что мир вокруг реален.

В результате такого бедлама в голове Аля быстренько впала в каталепсию.

Довольно бессмысленно пересаживать неподготовленное сознание в улучшенное тело — такой хозяин пустит к черту всю свою неуязвимость. Но Первый не любил слишком совершенных слуг — такие могли стать чересчур автономными. Поэтому Он мирился с глупыми происшествиями — такими, как это.

Жанна брезгливо отбросила Алю в угол. Та, потеряв сознание, потеряла и человеческую форму, став аморфным куском вязкой, полужидкой субстанции.

Сделать еще что-либо было нельзя — исчез единственный канал воздействия на это существо. Впрочем, оно пока нейтрализовано.

И Жанна исчезла из комнаты, провожаемая безмятежным взглядом сумасшедшей.

Аля очухалась все в той же мерзкой, сто раз изученной пещерке. В голове cтоял туман. Память не желала отчитываться о последних событиях. Смутное ощущение раздражения, полувоспоминание о том, что его хотелось на ком-то выместить… Аля потрясла головой, не желая думать на неприятные темы.

После очередного периода бессмысленного лежания к девушке пришла гениальная идея: мысленно обратиться к врачам. Она поудобнее легла на пол пещерки и задумалась над формулировкой.

Требовать смены декораций, похоже, бесполезно. А что еще можно здесь улучшить?.. И тут явилась вторая, не менее умная, мысль: пусть обо всем этом беспокоятся медики. Она, Алена, просто пошлет им сигнал о том, что ей плохо. А там пусть крутят своими мозговыми извилинами.

Девушка, очень довольная собой, закрыла глаза и начала представлять, как стоит в кабинете и кричит в коммуникационный компьютер: «Мне плохо! Улучшите хоть что-нибудь! В конце-концов, подкорректируйте мой мозг!»

В том положении, которое она себе воображала, просьба была излишней и почти бессмысленной. Но…

Странное ощущение неприятной, излишней прохлады. В голове появились слова: «Ты этого хочешь?»

Аля — с одной стороны — решила, что это говорит ее воображение. А с другой — машинально приготовилась к любому лечению. То есть…

То есть, сама того не зная, отключила ту защиту мозга, что у большинства людей действует подсознательно. Но тут сознание мечтало о том, что в него кто-нибудь вмешается, наладит его работу…

И баланс «затраты — значимость результата» значительно изменился. Теперь, с точки зрения Первого, был смысл заняться модернизацией орудия-человека…

Аля внезапно почувствовала, что ее тело стремительно остывает. Перед глазами встала завеса черноты. Она не успела понять, что ослепла; не успела испугаться.

Ее мозг поглотило бессмысленное, апатичное забытье.

…Свет. Жесткое. Оно открыло глаза — те казались сделанными из выцветшей пластмассы. Встало, неуклюже выбралось наружу.

Никаких эмоций — оно забыло само это слово. И не помнило, видело ли окружающий пейзаж ранее — да это его и не интересовало. У этого существа уже не было имени, возраста, пола. Внешне оно походило на что-то вроде манекена-полуфабриката — оплывшая фигура без лица и волос, руки и ноги гнутся, как щупальца. Оно знало, как двигать конечностями и вдыхать вообще-то ненужный ему воздух. Увидев на земле все то же «лазерное» оружие, наклонилось и подобрало его. Не потому, что захотело этого — просто так функционировала его программа. Пошло вперед.

Ему предстояло пройти тесты на качественность перестройки психики. Но оно не знало цели своих действий и не осознавало, что им управляют. Да, автономность этого существа, еще недано называвшегося Александрой Савельевой, была минимальной…

У готовящейся проверки не было никаких побочных задач. Вдобавок Первый сомневался в том, что со всем этим стоит возиться. Скорее всего, отсюда вот-вот придется убираться (так и не получив с планеты вожделенного «урожая»). Но, с другой стороны, испытание инструмента было делом нехлопотным.

Очередная дыра в мире. Но на этот ее зрелище не вызвало у Али никаких эмоций. Просто дверь, через которую нужно шагнуть в нужное место.

Так. Теперь — подойти к освещенной луной кровати. Быстро схватить руками голову спящего, с силой развернуть ее назад. Хруст позвонков — звук тихий. Теперь — к щитку комнатного энергораспределителя. Сломать пломбу на нем. Кожа на кончиках пальцев содрана — но это безразлично, так как не оговорено в условиях задания. Провода выдраны и оголены. Синяя вспышка электрозамыкания; пластмасса стены начинает тлеть. Аля смотрит, как она разгорается.

Ни одной мысли о сделанном — нет даже радости от правильного выполнения программы. Что ж, тогда, в Песках, Але заменили тело. Потом очередь дошла и до разума.

Комната заполнена удушливым, остро пахнущим дымом горящего пластика. Огонь нехотя ползет по стене. В воздухе появляется новая «дверь», ведущая в новую спальню, к новому спящему…

Цикл убийства и ликвидации следов повторяется.

После четвертого трупа Алю возвращают в ее пещерку — проверка закончена. Ментальные структуры, построенные в сознании инструмента, показали хорошую прочность.

Второй уже понимал невозможность захвата этого мира, эксплуатируемого Первым. И, вопреки бытовым мнениям о сверхразуме, вознамерился просто сорвать злобу — хотя бы частично.

То есть: сейчас речь шла не о взятии аборигенов под контроль, а об их максимальном уничтожении.

Первый тоже понимал сложившуюся ситуацию. Бог Смерти скоро уничтожит этот мир, и Второму не хватит времени дотянуться до тех биоединиц, которые хорошо ассимилированы Первым. Значит, погибнут только те, кого уже не успеть превратить в свой «обед». Защищать их непрактично. То есть, надо вести лишь минимально необходимую оброну, а главные усилия направить на быстрейшее «поедание» всех пригодных к нему людей. Конечно, хорошо бы самому убить всех — и нужных, и лишних. Но… Тогда меньше успеешь съесть.

Новые зомби не нужны. Достаточно одного экземпляра — то есть Али.

А панику в человеческом обществе предотвратит все то же информационное поле, которое медленно — как желудочный сок — растворяет в себе людей…

Рубрика: Рассказы.