Игры тьмы, часть 10

IV

… В другом мире, имеющем другое время, родился ребенок. По ночам ему постоянно снились кошмары, и малыш сваливался с кровати, крича: «Песок!». Ни один детский психоаналитик не смог ни обнаружить их причины, ни понять, почему мальчик иногда шепчет: «Меня зовут… Аля? Нет, Ао. Нет, Аля…» Но с возрастом все это постепенно, само по себе сошло на нет.

Зато он начал со слезами орать матери: «Ложь! Мир лжет! Он плохой, он не такой, какой мне надо!» — и эти детские истерики постепенно замещались подростковыми правонарушениями. Те, в свою очередь, становились все более серьезными и злобными — парень словно сводил с миром какие-то неведомые счеты. К концу школы дело чуть-чуть не дошло до стирания личности — обществу были не нужны преступники. А кем еще мог стать главарь шпаны, без конца ломающий все, что подвернется под его ноги и руки?

Но парня устроили на лечение к молодому, честолюбивому психологу. И тот, отойдя от официально признанной методики лечения, заявил пациенту: «Так ты разрушашь не то, что тебе не нравится, а себя. Ты будешь стерт, а оно останется. Лучше успокойся и законно, постепенно изменяй то, чего не любишь — это будет твоей реальной победой над ним.»

Подросток одумался (что стало плюсом в карьере врача). Бросил прежних дружков, начал хорошо учиться. Кончил институт. Рецидивов антиобщественного поведения не случалось, и бывший потенциальный преступник постепенно стал самым выдающимся авторитетом в нейрофизеологии. Время шло, мужчина начал превращаться в старика — и тут, наконец, дала плоды тайная часть его исследований.

Он сделал то, о чем мечтал все эти десятилетия — начал второй этап подготовки к переделке проклятого им мира. То есть — стал умерщвлять людей и пересаживать их сознания и в себя, и в своих подручных (которых набрал среди тех, кого по приговору суда присылали для его официальных опытов). Его интеллектуальные и физические возможности стремительно росли. Но… И он, и его подельники не находились на уровне супервампира, — того самого, который некогда порабощал нынешнего академика, а сейчас был его (смутноосознаваемым) эталоном силы.

Человеческие, менее развитые сознания начали захлебываться сожранными структурами. Но никто из «суперменов» не заметил деградации — вначале они не хотели ее видеть, а потом были уже не в состоянии понять даже более простые процессы.

Светило нейрофизиологии превратилось в трехметрового чешуйчатого ящера с двумя пастями, одна под другой (ох, не надо играть с мозгом — организм очень зависит от него!). Разразилась короткая схватка между людьми и представителями новосозданного вида. В итоге экс-академика, как и всех его собратьев, вышвырнули в параллельные пространства.

Десятки, сотни лет текли мимо разума, мимо сердца ящера. И там, и там места хватало лишь для двух вещей: ненависти и желания кого-либо сожрать. Даже лицо матери, даже детсадовский пример «1+1» не вмещались в «личность» этого, переполненного чужими и недоступными ему сознаниями, существа. Он жил инстинктами — но ощущал только один из них: голод.

В очередном пространстве, которое воспринималось им лишь как место для охоты (он даже не помнил, охотился ли последний раз в нем или не в нем; понятия «этот», «другой», «раньше» очень давно были для него недоступны), он уловил запах дичи и кинулся к ней.

Но вместо удовольствия от еды пришла боль, о существовании которой он тоже не помнил. Он мучался, но не понимал причины: для него существовало только ощущение, что ему невероятно, страшно плохо.

Его мозг не воспринимало ничего — но глаза видели, как дымится его чешуя, как горят и мечутся ящеры рядом с ним; уши слышали треск огромного огня и грохот рушащихся домов, крики: «Хашры! Бей того, сзади! Сзади! Какой м…к прет!». Под его лапами все сильне тлела грязь, нефть… И он прыгал, катался по ней…

Он был одним из сгоревших в заброшенном городе, некогда ставшем гнездом хашрей. (Так звали его сородичей те двое, кто пошел в этот сумасшедший, огненный рейд. Двое: человек и хашр…)

V

Еще в одном мире, не знавшем даже электричества, родился ребенок, отличающийся тупоумием и злобностью. В десять лет его повесили на городской площади — за то, что он без нужды забил трехлетнего сына портного.

VI

В диком племени родился ребенок — но через пару недель его убили по приказу шамана. Ибо такой злобы в человеческом детеныше быть не может — то есть в колыбели лежит оборотень, подсунутый злым духом на место настоящего младенца.

VII

Еще в одном мире…

VIII

Спираль деградации крутилась.

Игры Тьмы шли.

Впрочем, зачем все свешивать на Тьму? Она — это неведомое. Мы играем с ним, оно — с нами. Оттуда к нам могут прийти любые партнеры, любые маски. Оттуда к нам идет будущее.

Что там, еще почти невидимое? Наше новое лицо.

А кто там, у грани света и тьмы? Бог Смерти и его свита. Они смотрят, как мы выбираем лица… И иногда — помогают нам с их примеркой.

Рубрика: Рассказы.