Четвертая осень: Как последний вздох перед зимой


06-09-2012,

Наркоманка

Все, что могло мне когда-либо помочь просто исчезло… Растворилось в клубах никотина и реках спиртного. Не потому что я сильно хотела становиться наркоманкой, нет, никто не хочет становиться наркоманом. С детства нам втирают о каком-то там здоровом образе жизни, о порядках, законах и прочем… Вы знаете, когда вам надо просить прощения, говорить «спасибо», мыть руки и подтирать задницу. Но мы не знаем элементарного! Мы даже не подозреваем о том, что говорить, если влюблен, если ненавидишь, даже если у тебя элементарная истерика. Что нам делать? Мы знаем? Нет… Зато, как открыть счет в банке мы знаем, как сделать подтяжку мы знаем, наши дети знают, где достать себе травы. А наши дети знают, зачем человеку сердце? Зачем они живут? Чтобы сдать чертово ЕГЭ и дальше существовать? Учиться, рожать, искать… И что нам это даст? Цикличность? Уверенность в том, что нам всем хватит мест на кладбище? Человеку не свойственно ничего из того, что когда-то было предназначено ему Богом. Тогда что мы здесь делаем? Неужели мы не должны быть уничтожены только потому, что не соблюдаем того, что было нам предначертано создателем? Я наркоманка — колюсь, нюхаю, ищу легких связей, ругаюсь матом, не соблюдаю пост и смотрю порнуху… Куда мне до вас, порядочных? Но порой, озираясь по сторонам на улице, мне начинает казаться, что я намного чище и добрее тех городских мутантов, что бродят вокруг… Я наркоманка и порой мне кажется, что очередная доза приблизит меня к небесам. Мне кажется, что остается совсем немного: доля секунды, море адреналина, слабое сердце и я там, а вы здесь! Среди суеты, забот, фаст-фуда и вечных проблем с деньгами. Оставайтесь… Вам нравится. Продолжайте в том же темпе, а я посмотрю. И даже если Господь отошлет меня вариться в котле, я буду рада этому намного больше. Больше, чем, если бы на мою голову упал мешок с деньгами, впереди был целый кокаиновый Невский, а в конце меня ждал настоящий принц с огромным достоинством и без венерических заболеваний. Оно того не стоит… А «оно «есть наша жизнь — ваша жизнь и моя смерть, длиною в жизнь.

Понимание

Она смотрела на меня так, будто я вырезала свое сердце и выкинула его на помойку. Столько было в этом взгляде боли и жалости, скорби и какой-то, только ей одной понятной грусти. Все сейчас напоминало сон. Густой, тягучий, туманный сон, завлекающий тебя в свои липкие объятия, когда уже не остается сил даже на то, чтобы поднять веки. А ведь не произошло ничего особенного. Я просто в двух словах описала картину прошедших лет. Выудила обрывки воспоминаний из потаенных уголков сознания. В таких уголках люди обычно хранят память о событиях своей жизни, которые принесли им невероятную боль, но ты бы ни за что не променял их ни на что иное. Противоречие, которое невозможно разрешить даже на подкормке собственного сознания. Они накрываются красивой белой тканью, оберегаются от паразитов наших повседневных домыслов и размышлений, нелепых догадок. Тех моментов, когда ты, размешивая сахар в чае, читая книгу или принимая ванну, вдруг испытываешь приступ паники невероятной мощи. Дыхание перехватывает, щиплет глаза, сердце глухо выбивает чечетку на ребрах. Между тонких ниточек, бесконечных нервных окончаний и капилляров в твоей голове случается самый настоящий взрыв, рождая ядовитые химические реакции. Тебя будто волной вышвыривает на берег, а ты безмолвная маленькая рыбешка и дышать не умеешь. Трепыхаешься, бьешься, выхватывая капельки живительной влаги. И стоило бы заплакать, чтобы протянуть хотя бы минуту, секунду, мгновение… Но ты не можешь. Неужели нам отведено определенное количество слез на каждый из моментов жизни? Вскоре страх отступает, выравнивается дыхание, тебя накрывает сумрачной пеленой. «Вот сейчас я сильнее зажмурю глаза, и все пройдет, все встанет на свои места» — в бессилие мы наивны как дети. Это завораживает, не правда ли? И она, завороженная, смотрела сейчас то на меня, то на душу мою, я так и не сумела разобрать. Но эти странные слова, застывшие на поверхности её карих глаз дарили мне толику надежды. Беззащитной, голой, смущенной, робко умирающей надежды на то, что я не зря сдирала корочки с засохших ран. Она смотрела на меня с непониманием другого сорта. Она не понимала того рода чувств, которые в ней пробудили мои рассказы. Моя, в момент онемевшая собеседница, не гналась за бездушными крылатыми фразами, полными пустого сочувствия и сожаления. Она просто проживала каждый миг, каждое мое слово, каждый жест. Словно, отворяя ту самую старую скрипучую дверь, за которой прятались разочарования и страхи, боль и раскаяние, тихий, безмолвный ужас человеческого безразличия и бездействия, я почувствовала, как она взяла мою руку и сжала покрепче в своей руке. Чтобы мне больше никогда не пришлось одной пережить все то, что так давно было спрятано в потаенных уголках седовласой старухи-памяти. Наверное, стоит вытащить сердце из помойки…

Утро. Признание

Просыпаешься ты одиноким, но вполне приятным утром. Тащишь размякшее тело… Куда? Да, как обычно, ванная, кухня и снова спальня. В коридоре встречаешь зеркало, а оно тебе говорит: «Привет, чудовище!» А ты, бескультурщина, наморщив нос, отворачиваешься и тащишься дальше по коридору, пока не нащупаешь лбом такой знакомый и родной косяк двери. Нет, ты не ругаешься матом и не бьешь кулаками тонкие стены, нет. Какой там… До душа бы добраться, а там — глаза закрыты, теплая вода и так, сука, приятно, в сказке не сказать, губной помадой на стекле не намалевать… Жизнь приходит в тебя медленно и неохотно, брезгливо и как-то надменно. Но, придя, уже не покидает – тварь, любимая. А на столе пара кружек не первой свежести, какой-то там хлам «из прошедшего вчера в наступившее сегодня». Взмах руки, чайник начинает выть свои унылые серенады. Ещё немного послушать и можно будет залить себя кипятком с пакетиком чая или парой ложечек кофе… Черт, выбор! И вот ты наедине со своей чашкой чего-то и за окном начинает светать, вроде как весело, вроде как здохнуть бы. А чашка медленно испускает пар — курит. Ты ей в ответ затягиваешь свой завтрак. Одна, вторая, хорошо… Но вот она уже остыла, остыла, как что-то вдруг внутри погасло. И ты на своей кухне, за своим столом, напротив своей любимой чашки понимаешь, что любви больше нет. И некому тебе, кроме чашки сказать: «любимая». Как это странно, ты думал, что будет страшно и больно, пусто и серо. А на улице вот уже солнце, и тебе вот уже хорошо. Даже немного все равно… Допиваешь свою чашку, встаешь из-за стола с мыслью о том, что там за столом осталось что-то важное, ценное, вечное, «твое», встаешь и понимаешь, что больше ты никого не любишь…

Радуга

Вышло солнце – смолк оркестр в голове, и вздохи перестали мучить молодую грудь. Веления сердца в приказном тоне начали вести диалоги…И если бы о животных! «А надо ли?» — вторила одна мысля другой, пока минутная стрелка отплясывала чечетку где-то в области вены. А это вы правильно подметили. А это вы не зря поинтересовались. Надобность. Сопровождает ли она меня по жизни? Не надеюсь услышать положительный ответ, но все же позвякивает слабым огоньком она – надежда, где-то между первой и второй. Перерывчик, как известно габаритами не радует, но времени должно хватить на всех, уже принесли закуску. В этом злачном месте, с этими душевно незнакомыми людьми сидит девушка, без оправданий вторгнувшаяся в личное пространство питейного заведения. И вот уже музыка громче, вот уже темы острее, а главное, надо ли? Её не бросили друзья, от неё не отвернулась семья. И даже собака, с которой она не играла уже как год, до сих пор помнит её мягкие руки и громкий голос. Говорят: «Плыви!», а эти смешные детские нарукавники выдавать никто не хочет. Не подумайте, я не жалуюсь, но, помилуйте, хотя бы для поднятия настроения. Не того, что снаружи, а того, что внутри. Этот маленький, плаксивый карапуз в мокрых штанишках устал и хочет смеяться. Но мы родители строгие, старой закалки – на подзатыльник и в детский сад, а там каша невкусная, чай холодный и противные девочки обзываются. О чем это я? Ах, да…Вышло солнце – близилась белая ночь. Мы кутили, веселились, говорили, пили… В общем, все по плану, все как нам когда-то запрещали. Мне не хотелось приводить в эту компанию того маленького мальчика, но ставки повышались, а у меня на руках ни одного козыря. Проверила карманы – пусто. Гулять, так гулять! Вот вам моя голова – копайтесь. И не стесняйтесь, ради всего святого, там много всякого барахла – на всех хватит. Сижу. Молчу. Наблюдаю. Пью. Скромность укрощает – про отсутствие какой-либо цели в жизни или хотя бы метки на карте не говорю – боязно. А, может, просто все равно. В далеком детстве обнаружила в бабушкиных закромах разноцветные кнопки. По волшебству каждая из них заблистала в моем бокале своим цветом. Да так было красиво, да так было приятно и тепло, что захотелось ещё выпить. Этими причудливыми отпрысками радуги я решила прокладывать свой путь – дошла до нужной остановки, будь добра, прибей кнопочку. Но, видимо, была непогода, и ливень жуткой силы смыл всякое напоминание о том, что я когда-то здесь была, ну, или там была – не помню. К лучшему? Ну, разве что для моих недругов. И это неплохо, потому что хорошо должно быть всем. Кому-то мало «хорошо», кому-то много. Каждому достанется. Только бы знать, где это «хорошо» найти. Куда идти? И где взять ещё кнопочек? Мне бессмысленно страшно видеть радугу лишь на дне стакана. И ещё бессмысленней, а может быть страшнее понимать, что я сама довела себя до состояния выцветшего бабушкиного сарафана. Забыв о своей голове, я выглянула в окно – солнце зашло. А надо ли мне все это?

Рубрика: Рассказы.

Оставьте свой отзыв!





Подписка на новые записи


Наши группы в соцсетях:

Одноклассники В контакте Face Book Мой мир