Белая Ворона


16-12-2009,

Белая Ворона не всегда была белой.
Она вылупилась из яйца обычным серым вороненком, и выросла в серую ворону. И только потом – постепенно – у неё начали появляться белые пёрышки, взамен выпадавших серых. Некоторое время она была ни серой, ни белой, а какой-то пестрой. Это бы, вроде, и ничего, не так уж заметно отличалась она от остальной стаи, вернее – городского скопища, частью которого она была. Но и тогда, стоило ей открыть клюв и произнести своё: «Каррррр», как на неё оглядывались, удивлённо притихая. А уж когда она окончательно сделалась белой, на её восклицания и вовсе перестали отвечать. Стая всем своим видом показывала Вороне, что её, Вороны, – не существует; слишком уж сильно она отличалась ото всех.
Она стала для них чужой, странной птицей. То, что она, всё же, была похожа на окружающих очертаниями, удерживало их от того, чтоб её выгнать, однако вступать с ней в какие-то птичьи базары никто не рвался. Да и сама она не очень любила весь этот птичий гвалт, оставаясь от него в стороне. Ей было скучно.
Потеряв последнее своё серое перо, она решила, что ей нечего больше делать в этом городе, и полетела осматривать его окрестности, вдруг, да найдется там что-то интересное и для неё. Но ничего стоящего её внимания не происходило, и только лесное озеро, до которого она долетела к вечеру (и около которого решила переночевать), показалось ей интересным.
Один берег озера был довольно высоким, на другой стороне, где из озера вытекала небольшая речка, место было пологим. Устроившись на высокой березе, стоящей на мыске между озером и речкой, ворона неожиданно почувствовала себя дома. Под ней были ивы, купающие свои ветки в воде, дальше камыши, а за камышами расстилалась гладь озера, по которой скользила Лебедь.
Она принялась наблюдать за Лебедью. Та кружила по озеру, и, казалось, кого-то ждала. Уходящее за горизонт солнце расстелило по озеру золотистую дорожку, на разлапистой сосне напротив появился Филин и ухнул, как бы оповещая всех об окончании очередного дня; лебедь спряталась под ветками ивы, а Ворона уснула. Впервые за много лет она закрывала глаза с чувством, что она дома, зная, что вокруг – родной, уютный мир, и что завтра будет замечательный день. Она вернулась; она возвратилась домой из долгого, трудного путешествия.
Утро встречало ярким солнцем. Филина уже не было на его сосне, лебедь тоже куда-то улетела. Ворона сидела на березе и осматривалась. Солнце стояло уже довольно высоко (ворона была соней), и всё, что она видела – ей нравилось. Приведя пёрышки в порядок, она уж было собралась облететь озеро и познакомиться с ним поближе, как вдруг на соседнюю ветку сел Соловей, и запел.

— Хорошо поёт, — подумала ворона, приглядываясь к нему.

Соловей действительно пел хорошо. Он пел Вороне о том, какая она необычная птица, о том, что он никогда не встречал ещё такой красавицы, и о том, как она ему нравится. Последняя его рулада была признанием в любви.

— И что теперь с этим делать? – про себя подумала Ворона. Она кивнула головой в сторону Соловья, поблагодарив его за столь сердечный приём, но, всё же, покинула ветку, направляясь вокруг озера.

Озеро было не очень большим, и облет его не занял много времени. То, что она увидела, не разочаровало её, а, наоборот, придало уверенности в себе. Вернулась она на березу уже её хозяйкой.
Не успела еще она пристроиться на ветке, как снова появился и запел Соловей. И опять он пел о любви, а Ворона думала, слушая его:

— Интересно… и когда же он успел меня полюбить? Что-то здесь не так. Я, вроде, никакого повода для любви и не давала. Чего это он разошелся? Чего он от меня хочет, и зачем ему всё это?

А когда появилась Соловьиха, и начала вторить Соловью… тут Ворона вообще растерялась, совершенно не понимая, что же происходит. Весь остаток дня она слушала эти песни любви, и лишь к вечеру сообразила, что, просто, – это птицы такие. Они готовы дарить свою любовь всем окружающим. Ну, – как другие непрерывно ссорятся и ругаются, так эти – любят.

— Надо же, думала Ворона, устраиваясь на ночь, — может и зря я никогда, никого, так близко к себе не подпускала; возможно, я была не права, считая «самодостаточность» – лучшим из всего, что есть на свете…

На этой-то мысли она и уснула, сразу после того, как ухнул Филин.

На следующий день Соловей возобновил свои признания, и Ворона забыла о вечерних своих мыслях. Её опять мучил вопрос: чего же он от неё хочет? Она слушала молча, но потом всё же поинтересовалась, чего ему от неё нужно.

— Ничего, — ответил Соловей. Это повергло Ворону в еще большее изумление.

— А что же должна я делать? – спросила она.

И ответом опять было: «ничего».

— Я просто хочу побыть рядом с тобой. А что, нельзя? — спел ей Соловей.

— Ну, почему же, – можно. Только всё это – как-то непонятно и странно, — ответила Ворона.

— Что тут странного? Ты мне нравишься, я хочу побыть рядом с тобой, я хочу спеть для тебя свои любимые песни, я хочу порадовать тебя, и я рад тому, что ты есть. Эта радость и есть: любовь, — пел Соловей.

— Какой странный, какой необычный мир – думала Ворона, вспоминая свою жизнь в городской стае – бывает же… я, наверно, родилась под счастливой звездой.

…Просто, она пока не знала, что с Белыми Воронами – всегда так; они находят своё место в жизни лишь тогда, когда позволяют этой жизни приблизиться к себе.

Глава третья   «РАЙСКАЯ ПТИЧКА»

Ворон жил в чаще леса и на озере бывал редко. Сегодня был как раз такой день, когда он пролетал над озером и вдруг услышал чей-то голос. Голос был незнакомый, и в то же время он заставлял остановиться, вертя головой в поисках его обладательницы, потому что в нем звучали ритмы, до боли родные, хоть доселе и не слышанные.
Ворон почти кубарем свалился на большую березу, что росла на берегу озера. Он знал, что на этой березе поселилась Белая Ворона, но сейчас её не было, да и голоса такого у неё не могло быть. Качаясь на ветке, еле выдержавшей его падение, Ворон крутил головой. Он как-то сразу понял, что самым важным в жизни для него стало увидеть хозяйку этого голоса, голоса, который так резко остановил его полёт.
Звуки доносились с озера, откуда-то с самой воды, а он никак не мог рассмотреть, кто же это так звучит. И тут он увидел её. Пёрышки у птички были блестящими, синими и розовыми. Они отражали солнечные лучики, и казалось, что она купается в этих цветных солнечных лучах. Похожая на маленькое солнышко она покачивалась на тростинке – крошечная и невесомая.

— Райская птичка, — подумал ворон и заворожено уставился на неё.

Не скоро он вышел из оцепенения, а когда вышел – вздрогнул, тряхнул растрепанными перьями и попытался продвинуться поближе к птичке, но чуть не свалился с березовой ветки, прогнувшейся под его тяжестью.

— Кррра, — сказал Ворон.

И птичка смолкла. Она вся сжалась, напряглась и вдруг поняла, что этого «кррра», она ждала всю жизнь. Да что там «жизнь»… – она ждала этого «кррра» все свои птичьи жизни.
Ветерок раскачивал тростиночку, на которой она сидела, вцепившись в неё своими тоненькими, почти прозрачными лапками, не в силах поверить в то, что происходит. Она боялась расслабиться хоть на миг, боялась отпустить эту тростинку, ей хотелось остановить время, чтобы этот момент узнавания длился и длился… Потом, осмелившись, она повернулась на голос и увидела его хозяина.
Сказать, что она была удивлена, это – ничего не сказать о её впечатлении. Она была ошарашена. Перед ней был птиц, растрепанный, черный, похожий на веник, закинутый в прошлом году на березу, да так там и оставленный. Еще можно было сравнить его с вороньим гнездом…

«Веник» приосанился и еще раз сказал:

— Кррра.

И маленькое солнышко стремительно ринулось на березу. Птичка уселась рядом с Вороном, закрыла свои глазки – бусинки, и почувствовала себя долгожданной.

Рубрика: Всячина, Рассказы.

комментария 3

  1. Екатерина Левина пишет:

    Просто — нечто!
    Очень интересный мир создается 🙂

  2. Татьяна Цветкова пишет:

    Спасибо, Катя! А я больше всего из этой серии люблю первую главу «Не пара» 🙂

  3. Женя пишет:

    Прикольные у тя сказки

Оставьте свой отзыв!





Подписка на новые записи


Наши группы в соцсетях:

Одноклассники В контакте Face Book Мой мир